Особенно актуально это для того этапа...
Появление понятий породило и другие проблемы. Так, Э. Кассирер (2002) сообщает, что еще в V в. до н. э. в Афинах серьезно обсуждалось: ; ;
Является связь между формой языка и формой бытия, между сущностью слов и сущностью вещей естественной или же всего лишь опосредованной, конвенциональной? ...Не получается ли... что момент произвольности, неизбежно присутствующий в слове, ставит под сомнение и объективную детерминированность, объективную необходимость мышления и его содержательных составляющих? [С. 55.]
И эта проблема действительно очень серьезна, так как многие конституируемые вербальным мышлением сущности, рассматриваемые потом сознанием как «объективные» репрезентации окружающей реальности, вовсе таковыми не являются. Особенно актуально это для того этапа вербального моделирования, где начинается формирование вербальных конструкций. Устойчивые вербальные конструкции (конструкции из понятий), в свою очередь, обозначаются новыми понятиями и сами становятся «строительными элементами» для еще более сложных вербальных конструкций. Возникающие вербальные конструкции репрезентируют сознанию не только то, что недоступно чувственному моделированию в принципе, но и то, истинность репрезентации чего не может быть проверена на современном уровне развития науки, или вовсе несуществующие сущности.
При переходе на символический уровень моделирования реальности теряется ее непосредственная чувственная данность и достоверность. Появляется совершенно иной и во многом вымышленный человечеством мир, в котором в основном и пребывает сознание людей. Мир представлений в форме вербальных моделей помогает человеку понимать реальность, но это уже совсем иная, не данная людям чувственно, а сконструированная, созданная самим человеком реальность. Если чувственно данная реальность лишь конституируется человеческим сознанием, то вербально моделируемая реальность уже во многом конструируется сознанием. Именно поэтому У. Джеймс (2000) замечает, что:
...наиболее глубокие черты реальности можно найти лишь в чувственном опыте [с. 65].