Помимо жителей Закарпатья, Лапин

Особенно ему нравился А. А. Иванов, но больше всего — Н. Н. Ге, а в последующие годы он полюбил импрессионистов и передал эту любовь мне. Питер произвел на Лапина очень благоприятное впечатление, и уезжал он из него совсем другим человеком, заметно повеселевшим и гораздо более уверенно себя чувствующим. Это был очень важный момент, брат перестал бояться и расправил плечи. Но какой же он был потрясающий собеседник!

Об этом с восторгом говорили тетя, два ее брата и многочисленные двоюродные сестры.

Лапин мог легко переключаться с одной темы на другую и чувствовал себя в своей тарелке при обсуждении любого сюжета, что всегда завлекало собеседников.

При всем том о лагере он тогда рассказывал мало даже мне. Следующая наша поездка через год в дом отдыха в Калининской области резко контрастировала с питерской. Здесь уже Лапин очень часто и много рассказывал о своей лагерной жизни, об интересных людях. Но особенно тепло он отзывался о многочисленных сокамерниках из Закарпатья.

Я долго не мог понять, почему они его так заинтриговали, и настойчиво пытался выяснить это. В пятый или десятый раз он, наконец, дал мне ответ. Судя по этому ответу, он понял, что жители Закарпатья имели совсем другой менталитет, чем подавляющее большинство советских людей.

С его точки зрения, они в массе своей были ярко выраженными индивидуальностями, с хорошо развитым чувством собственного достоинства, и начисто лишенными рабства и покорности, присущих подавляющему большинству тогдашних советских граждан.

Как правило, многие из них говорили на трех-четырех языках, даже не имея высшего образования, и очень неплохо знали историю, как Закарпатья, так и Украины.

Особенно много они рассказывали об истории борьбы украинцев с немецкой и Красной Армией. Помимо жителей Закарпатья, Лапин много говорил и об интересных ученых и инженерах, с которыми ему довелось познакомиться в лагере. Рассказывал он и о том, как научился управлять грузовиком, что в значительной мере помогало ему в той нелегкой лагерной жизни.