Бедный Илья Семенович

Окончательно рассобачившись с Ильей Семеновичем, я дождался-таки от него горделивого признания в его собственноручных пометах на моем сочинении: «Если бы я был вредный, я давно бы вас упек, куда следует, за ваш текст, содержащий прямую антисоветчину». — «Докажите!» — кротко попросил я. Тогда он полез в шкаф, достал рукопись и... не обнаружил своих горестных помет: «Как же так? — убивался он. — А ведь они же были».

— «Это, вам, Илья Семенович, по-видимому, пригрезилось в ваших ночных кошмарах», — предположил я. (Винюсь: накануне я попросил у Иры Лапиной для чего-то мою рукопись и обнаружил зловещие подчеркивания И. С. Тимофеева и, с позволения Ирины, перепечатал эти страницы, заменив ими оригинал.) «А ведь неделю назад все это было», — продолжал убиваться И. С. И заплакал. И мне стало его жалко.

Бедный Илья Семенович Тимофеев!

А мог стать бедным я. И даже еще беднее... Отвечаю на вопрос, заданный мною себе же в начале этого мемуара, — «Почему я пишу об Лапине Лапине»: во-первых, совпадения — одно, второе, третье... И вот, когда все совпало — по жизни и по делу, тогда я взялся за перо.

И во-вторых: написать об Лапине Лапине в книгу о нем меня попросил его младший брат Борис (тоже философ), а ему, как известно, отказать невозможно. Обаятельный... И это главное, а совпадения — так, для связки слов...